Письмо депортированному ⟩ Кремлевский таракан помрет скоро, вот увидишь, его не станет и отпустят тебя (6)

Здравствуй, дедушка!

Пишу тебе, не зная, дойдет письмо мое или затеряется где-то на почтамте, в каком-то городе, носящем имя очередного коммунистического вождя. А если и дойдет, отдадут ли его тебе? Я не буду указывать ни имен, ни точных дат - вдруг заподозрят неладное и решат на шмон пустить? Спросят: „Голубчики, чья корреспонденция? Разузнать и наказать!” - и все, пиши пропало: не вернется уж никогда тот бедолага домой. Может статься, письмо мое и не попадет к тебе сразу, так и оставят лежать на полке, пылиться - до востребования. Я бумажки эти аккуратненько так сложу и в пачку сигарет спрячу, авось и не найдут. А если и найдут, ничего им, шакалам, не останется - имен-фамилий нет, кто получатель? Одному богу известно...

Бабушка часто вспоминает, как тебя увезли. Говорит, утро в деревне стояло морозное - носу из избы не высунешь, скотину в поле пастись не отправишь. Рано дело было, и еще спали все. Вдруг гул послышался со двора, машина за ворота въехала, мотор заглушили и в дверь постучали. На пороге два хлопца: ружья за спиной, сами в суконных шинелях, кирзовых сапогах, фуражки синие нацеплены. Дальше - как в тумане: крики - визг колес - вагон - рельсы, рельсы, рельсы... Тудук-тудук, тудук-тудук. Приехали, вылезайте: 15 лет лагерей врагу народа, получите-распишитесь!

Я недавно книгу прочитал о лагерной жизни. Представляешь, целая книга, и написана так складно, прям за живое берет! Спросишь, небось, как так? Ха! Я ж тебе главного не рассказал: я не просто так пишу тебе, а из будущего. Да-да, читай по слогам бу-ду-ще-го. Да не о том речь, главное, чтоб дошло письмо-то мое. Будем конспирироваться, как заправские разведчики - помнишь, мы в детстве с тобой постоянно играли в разведчиков? Конечно не помнишь, откуда там, ты ж в прошлом… Ну да и неважно это совсем, главное знай, что мы с тобой когда-то будем играть в разведчиков, и смеяться, и книжки читать, и много чего будем вместе делать. Только дождись, обязательно дождись!

Люблю рассматривать старый фотоальбом - чего там только не найдешь! Фотографии уже от времени пожелтели, на некоторых и не разберешь уж, где лица и  чьи они? Потрепало их, ничего не скажешь. А все же есть в них что-то особенное, доброе… И люди там добрые, я это по глазам вижу. Вот как так бывает - ты людей в лагеря сажаешь, вертухаев для охраны ставишь, баландой жидкой кормишь, а они все равно улыбаются. Будто говорят: ветер тростиночку гнет-гнет, да не сломает! Есть в этом что-то от Христа…

Если письмецо мое не затеряется, авось году эдак к 50-му дойдет. Сейчас-то кажется, что все это навсегда, что красное солнце никогда не зайдет за горизонт. Нет, не дождетесь, не бывает так - и все тут! Правило такое, закон жизненный - все когда-то заканчивается. И ты скоро выйдешь, надо только дотерпеть, не дать себя сломить. Кремлевский таракан помрет скоро, вот увидишь: его не станет и отпустят тебя.

А уж что начнется после… Огромная страна покажет всю свою любовь, разве что в гроб не плюнет. Наш брат долго терпит, да только коль невмоготу больше, то держись!

Кум докушал огурец

И закончил с мукою:

«Оказался наш Отец

не отцом, а сукою…»

Тюрьма, она же не про бараки и пулеметные вышки по периметру. Тюрьма - она в голове сидит, ну или в сердце человеческом - тут уж кому что больше нравится. Не выжмешь ее из себя - всю, до последней капельки, никогда не станешь по-настоящему свободным. С виду-то вполне нормальный: человек как человек, две руки, две ноги, голова есть - кашу есть, мысли всякие думать. А если в душу заглянуть, так холодок по спине бежит, ибо нет там ничего, лишь пустота зияет, а вокруг проволока натянута, с колючками. Такой человек ни себе жизни не дает, ни другим: так и норовит соседа к себе в четыре стены посадить, чтоб света божьего не видеть.

Да что я все о высоком да о сложном, аж противно. Очень хочу тебе о будущем рассказать, сакральным поделиться, да боюсь. А вдруг если я тебе будущее поведаю (ну, то есть для меня оно никакое не будущее конечно, а прошлое), не случится его? Есть такой закон физический - эффект бабочки называется. Если в прошлом что-то изменить, то вся история по другому пути пойдет - во какой закон! Непонятно только, в честь какой бабочки его так назвали и причем тут вообще бабочки. Да дело и не в этом, вот как мне тебе все рассказать? Это же что получается, если ты обо всем наперед знать будешь, то и жить не интересно будет. А так нельзя, жить всегда должно быть интересно.

Расскажи лучше ты мне о своей жизни, да только смотри, все подробно опиши! Для потомков, так сказать: мы твои записи сохраним, в музей передадим, или даже в институт научный. Да-да, есть у нас место такое, где дела минувшие изучают, да до правды докопаться пытаются. А ты как думал? Не все же нам на бюсты Сталина любоваться да в Мавзолей в очереди стоять. Кстати, Ленин так и лежит на Красной площади - не вынесут никак. Уж и не знаю, в чем проблема? Может, боятся, что если его закопать, так и забудут все отца-основателя. Память народная - она такая…

Бабушке больно тяжко, пока ты в лагере сидишь. Все ей одной делать приходится - за семью детьми присмотрит, скотину выпасет, сена на зиму заготовит. Как одной со всем управиться? Да и детям нелегко без отца-то расти. Ну да ничего, скоро ты домой вернешься, всяко полегче станет. Вот только дождаться бы… Сейчас-то не узнать дома родного: деревни нашей уж и нет на свете, молодые в город переехали, старики уж поумирали все. Только кладбище одно и осталось - кресты покосились, могилы мхом поросли. Только место это близко сердцу моему, потому что память в нем живет - и хорошее там было, и плохое, жизнь множества семей с этим местом связана теперь уж на века. Зато города наши - одно загляденье! Да ты и сам все это увидишь, это уж точно.

На том и письмо мое пора заканчивать, хоть столько всего несказанным осталось! Ты главное пиши мне, обязательно пиши. Рассказывай обо всем: как с вами обращаются, как кормят, как вы живете, все подробно описывай. Уж мы-то письма эти сохраним, а там гляди и ответственных найдем. Уж тогда-то голубчики и ответят за свои дела, ох ответят!

Твой правнук,

Х