Совместная экспедиция российского отделения Greenpeace и журналистов «Новой газеты» прошла в июне этого года, после разлива топлива из резервуара ТЭЦ-3 (принадлежит «Норильско-Таймырской энергетической компании», которая входит в «Норникель») в Норильске. Авария на ТЭЦ привела к тому, что более 20 тысяч тонн солярки попало в почву и реки. Впоследствии катастрофа привела к возбуждению несколько уголовных дел. Как рассказывает Елена Сакирко, решение ехать на место аварии, было принято после того, как начали поступать неоднозначные данные о событии.
— В сообщениях от местных жителей и соцсетях была информация, что течение в речках, [куда попало топливо], очень быстрое. Скорее всего, еще в первые дни оно попало в озеро Пясино и речку Пясина, а потом стало двигаться в сторону Карского моря. Официального подтверждения этой информации со стороны компании не было, — рассказывает эколог.
К активным действиям активисты и журналисты перешли 17 июня, когда «Норникель» сообщил о ликвидации 90% загрязнения, — журналисты решили проверить эти данные.
Поездка показала, что проблемы были далеко не только на ТЭЦ-3. Об этом говорят и аварии, которые произошли уже после. К примеру, 12 июля на таймырском предприятии «Норникеля» разлилось более 44 тонн авиакеросина.
— Авария [на ТЭЦ-3] сейчас попала в информационное поле. Но будучи там, мы увидели огромное количество нарушений, которые происходят на производственных объектах «Норникеля». Мы зафиксировали слив производственных отходов в речку Хараелах и в озеро Пясино. Кроме того, уже после нашего отъезда поступали новые сообщения о разливах, которые требовали проверки, — продолжает Сакирко.
По словам спецкора «Новой» Елены Костюченко, добыть информацию оказалось совсем не просто. Командировка в Норильск оказалась для нее одной из самых сложных, отчасти из-за того, что экспедицию постоянно пытались сорвать сотрудники службы безопасности комбината и правоохранительных органов.
— Нас дважды задерживали, на меня составили три протокола, за нами прилетал вертолет в тундру, — рассказывает Костюченко.
«Совершенно очевидно, что у нас прослушивали телефоны, потому что после того, как мы договаривались о встрече, в назначенном месте нас уже ждала полиция».
— (продолжает) Люди, которые с нами общались, замечали за собой наружное наблюдение, потом подвергались давлению со стороны полиции и ФСБ,— В городе я встретила беспрецедентный уровень страха. Мои коллеги, которые работали в Норильске, называли город «Северной Чечней». Они не преувеличивали. Эта территория, которая подчинена одному хозяину, одной компании, которая аффилирована с местными правоохранительными органами.
В прошлую пятницу комиссии президентского Совета по правам человека по свободе информации и по экологическим правам призвали председателя Следственного комитета Александра Бастрыкина расследовать действия полицейских, которые препятствовали работе сотрудников «Новой». Сама Елена Костюченко отправила заявление на имя Бастрыкина несколькими днями ранее. При этом препятствовать экспедиции пытались не только сотрудники полиции.
О попытках помешать вывезти образцы загрязненной почвы и воды с места разлива топлива из Норильска на экспертизу говорил депутат Мосгордумы Сергей Митрохин. Еще 27 июня он должен был вылететь из города с пробами, но его остановили сотрудники аэропорта.
Многим событие запомнилось по фразе «аэропорт — это тоже “Норникель”». Как рассказывает Митрохин, в аэропорту ему не дали вывести пробы из-за того, что служба безопасности «Норникеля» издала приказ, согласно которому вывоз любых проб [с участка, где произошел разлив топлива] осуществляется только с разрешения их структуры. Кроме того, в полицию якобы поступил анонимный звонок о том, что готовится провоз горючих воспламеняющихся материалов. Несмотря на то что детектор химических веществ не показал нарушений, образцы воды и грунта были возвращены обратно журналистам и экологам, депутату пришлось вылететь в Новосибирск без них. На этом история не закончилась.
— Я отправил два депутатских запроса в адрес генерального прокурора. Для начала я требую провести проверку факта недопущения провоза проб. Во втором запросе я расписываю все аварии за последние полтора месяца и прошу провести проверку в связи с нарушением ряда статей уголовного кодекса: ст. 246 (нарушение правил охраны окружающей среды при производстве работ), ст. 247 (нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов). Поскольку все это совершалось определенном кругом лиц прошу возбудить дело по ст. 210 — организация преступного сообщества под названием «Норникель», — заявляет Митрохин.
Как позже добавит Елена Сакирко, пробы удалось отправить только с третьей попытки: в понедельник, 29 июня, активистов снова остановили в аэропорту, заявив, что они должны согласовать вывоз проб с транспортной полицией. На следующий день, после получения устного согласия на вывоз, эколог все равно смогли вывезти только шесть из тринадцати банок с образцами, остальные показали наличие серы и взрывчатых веществ. Их отправили позже транспортной компанией аэропорта для перевозки особо опасных грузов, сейчас все пробы находятся в лаборатории. При этом детектор зафиксировал нарушения в тех образцах, которые были взяты из точек, где могут быть загрязнения.
Предположить, почему журналисты столкнулись с таким количеством препятствий, попытался руководитель энергетической программы российского отделения Greenpeace Владимир Чупров. По его словам, основные причины аварий связаны с износом оборудования, но
проблема экологического положения севера все же остается политической.
— Вопрос, дошло ли топливо [во время аварии на ТЭЦ-3] до реки Пясина (дальше только Карское море) очень политизирован. В 2021 году Россия станет председателем в Арктическом совете. Год назад президентом Владимиром Путиным было озвучено, что главной повесткой России в совете будет охрана природы, а страна приходит в Арктику с учетом ее высоких экологических стандартов. То, что сейчас происходит, фактически удар не по «Норникелю», а по имиджу России в Арктическом совете. Поэтому так важно показать, что Ледовитый океан чист, — заключает эколог.
В то же время экология Арктики страдает от действий «Норникеля» почти каждый день, говорит Елена Костюченко.
— Когда мы работали на месте, сотрудники МЧС говорили нам: «Съездите туда, а еще туда и туда. В этом месте сбрасывают [отходы], а в этом протекает [труба]». Все знают, что происходит, и все молчат. Когда Василий [Рябинин] говорит, что для каждого [журналиста на Таймыре] есть своя труба, он не преувеличивает. Много сбросов, много протечек и это все чудовищным образом влияет на экологию Арктики. Авария [на ТЭЦ-3] - невероятная по своим масштабам, но это не что-то исключительное. Это следствие того, что продолжается много лет, — резюмировала Костюченко.
